О.М.: Марина, как получилось, что Вы из психолога переквалифицировались в художники?

М.К.: Наверное, судьба! (смеётся). Мне всегда было интересно фантазировать, что-то выдумывать такое, что можно сделать своими руками. Моим друзьям люблю дарить сувениры собственного творчества: подсвечники с росписью, особым образом оформленные часы.

О.М.: И кто Вас на это благословил?

М.К.: Первый мой учитель — Александров Николай Викторович. Это под его началом я два года училась в 1-й художественной школе Новосибирска. Я его очень ценю. Это замечательный педагог. Но очень строгий и требовательный. Зато самая сдержанная его похвала так многого стоит!
А в Изостудии нас учит и опекает Анатолий Кузьмич Лузянин. Он так много работает с нами, кажется, всего себя отдает своим ученикам. Он вдохновляет, с ним чувствуешь, что у тебя — всё получится!

О.М.: И за эти четыре года Вы не разочаровались в своем выборе? Неужели не было трудно? Неужели всегда получалось? Не хотелось всё бросить?

М.К.: Конечно, не всегда получается. Трудно и было, и сейчас еще бывает. С иными работами испытываешь настоящие творческие муки. Хотя я обычно сама выбираю тему и она мне, естественно, интересна. И тем не менее, как у поэта говорится о словотворчестве, так и здесь: «та же добыча радия — в грамм добыча, в год труды…». И тоже порой изводишь единого образа ради «тысячи тонн… руды». Но бросить — нет, такого желания не было. Никогда. Я же говорю, это моё! И Вы не представляете, какая это радость, когда картина закончена и она тебе нравится. Получаешь просто невероятное моральное удовлетворение оттого, что тебе такое удалось. Порой даже самой не верится.

О.М.: Вы говорили, что когда готовили свою первую выставку, то собирали свои работы по друзьям и знакомым. Вы раздариваете картины. Разве это легко — расставаться со своим детищем, которому отдано столько времени, энергии, души,наконец?

М.К.: Нет, не совсем легко. Картина должна побыть у меня какое-то время, я должна ей сама нарадоваться вволю, а потом приходит время, когда я сознаю, что расставание уже возможно. Это — как выросший ребенок, которого от себя отпускаешь. Рисовать только для себя неинтересно — ведь картины должны жить своей жизнью. И тогда мне просто доставляет радость подарить её кому-нибудь из друзей. Я дарю тому, кому она, по моим представлениям, подходит, кому она близка.

О.М.: А какие работы самые любимые?

М.К.: Графические. Это удивительно напоминает таинство, когда берешь чистый лист бумаги, карандаш — и из ничего появляется вначале первый план, потом второй, третий, и возникает образ, появляется жизнь… Но и живописные работы, цвет, разные техники и краски — это тоже всё очень интересно, просто я пока ещё не могу сказать, что окончательно разобралась с красками и подружилась с ними. Иногда конфликтуем. На выставке из любимых картин: «Воспоминания о Грузии», «Орел», «Тыква»…

О.М.: Марина, а есть какая-нибудь цель, которая бы объясняла, зачем всё это Вам нужно?

М.К.: Знаете, мне многие говорят, что без цели нельзя. И я сама это понимаю. К сожалению, пока у меня нет цели, которую я была бы готова сформулировать, это ведь не так просто. (Задумывается). Ну, может быть, если только… назвать целью то, что мне бы хотелось, чтобы потом, когда меня уже не будет, у людей осталась какая-то частичка меня и чтобы это их радовало, и в то же время им становилось немного грустно, что меня нет…
Наверное, не очень убедительно звучит… я так чувствую.

Беседовала Ольга Морозова